Самосожжение - Страница 16

– Дедушка газом отравился. Ольга Афанасьевна прямо в трубку рыдала. Я радом стояла и слышала. На неё в Чулках теперь косо смотрят, как на мужеубийцу. Вроде бы она его заказала, – со знанием дела объяснила Ная. – А сама уехала и сделала вид, что ничего не знает. Но тётя Оля так поступить не могла! Вы её не видели, но мы знаем… Они с дедом ссорились, конечно. Он вообще тяжёлый человек был. Мама очень удивилась, что на Олю думают. Но ведь кто-то деда убил, точно! И он сам этого человека в квартиру пустил, хотя очень осторожным был.

– Значит, это было убийство? Не несчастный случай?

– Тётя Оля сказала, что газ открыли во всех четырёх конфорках и в духовке. Дед сидел за накрытым столом, навалившись на него головой. Похоже, что ему в водку добавили снотворного. А когда он отключился, вывернули газовые краны. Дед задохнулся очень быстро. – Ная говорила по-взрослому серьёзно, стараясь припомнить каждую мелочь. – Потом он упал под стол, там его и нашли…

– А вдруг он сам газ открыл? – Я решила, что большего от девчонки не добьёшься, и надо обращаться к Буссову. Он сможет узнать о событиях на улице Космонавта Волкова куда больше моего; причём со всеми подробностями, версиями и выводами. – Никто не предположил самоубийство?

– Да нет, дедушка никогда бы не пошёл на это. Он очень жизнь любил, – рассудительно возразила Ная. – Много не пил. Он ведь тренером был, режим соблюдал. И тогда тоже работал в бассейне «Динамо». По праздникам мог рюмку поднять, но в одиночку не напивался. Оксана, вы думаете, что он в запое с собой покончил? – невинным голоском спросила Ная.

– Не думаю, просто предполагаю, – успокоила я.

– Он за столом заснул, и запаха газа не почувствовал. Я дедушку почти совсем не знала. Он к нам никогда не приходил, только звонил иногда. Но мама не верит в несчастный случай, и никто не верит. Число узнали, потому что соседи газовую службу вызывали – сильно пахло на лестнице. А те уже – милицию, труп ведь был…

– Понятно. Спасибо, Анастасия! – От неожиданной и важной информации моя голова пошла кругом. – Жаль, конечно, что всё так получилось… Кто бы он ни был, а человек всё-таки. Передай, пожалуйста, маме, когда она вернётся, что целый день меня не будет дома, а вечером я сама позвоню. Справлюсь, как там Дина, выпустили ли её. Передашь? Не забудешь?

– Конечно, не забуду! Мама первым делом спросит, не нашлись ли вы. – Ная явно была рада поболтать со мной на столь необычную тему. – Маме так интересно, до чего вы докопаетесь! К тому времени Дину обязательно освободят, вот увидите!

– Хотелось бы. Ну, до свидания, Ная. Приятно было познакомиться. – Я начинала разговор, мне его и заканчивать – так гласили правила приличия. – Правда, пока только по голосу я смогу тебя узнать…

– Так мы ещё встретимся! – успокоила Ная. – А сейчас я уборку делаю, Дину жду. Она ведь у нас станет жить, потому что без квартиры осталась…

– Да, знаю. Не буду мешать тебе, Анастасия. – Я вытерла полотенцем лоб, щёки, грудь под рубашкой – так, оказывается, вспотела. – Только попрошу вас с мамой Дине ничего обо мне не говорить. Ни слова, ясно? Дина не должна знать о моём существовании, тогда у меня останется большая свобода для манёвра. Пусть пока отдыхает – ей сейчас это необходимо.

– Обязательно передам, – пообещала Ная.

– Тогда счастливо!

Я положила трубку, не дожидаясь, когда это сделает Ная Емельянова. Обхватила руками колени и замерла в кресле, пытаясь понять, что именно из услышанного меня больше всего потрясло; но никак не могла. Изнывая от полуденной жары, я босиком подбежала к секретеру, достала вентилятор, включила его и улеглась на старенький диван. Я давно уже хотела поменять всю мебель в доме, но хранила прежнюю – в память об исчезнувшей большой семье, чтобы родители, братья и сестрёнка не обижались на меня.

Мои волосы растрепались под искусственным ветром, слёзы и пот высохли на щеках. Я лежала на диване, уставившись в потолок, и с тупой безнадёжностью пыталась вспомнить несколько слов, произнесённых Наей и поразивших меня до глубины души. Надо было захватит блокнот, записать хоть каракулями эти слова, но я понадеялась на свою память. И вот результат! Если сейчас же не вспомню всё сказанное, можно будет смело расписываться в профнепригодности. Минутку спокойствия, мне нужна передышка, что заново пойти по логической цепочке…

Итак, Ная сказала, что её дед погиб, а Галя узнала об этом от его второй жены. Ольгу, в свою очередь, милиция нашла в Чулках-Соколово, под Зарайском, у родственников. Решили наведаться туда, так как подозревали Ольгу в причастности к убийству мужа. Выяснили, что весь день тридцатого мая она была с родственниками, и многие соседи её видели. Но молодую вдову всё равно из виду не выпускают; очень уж похоже всё на «заказуху» с целью решения накопившихся проблем.

Будто мылом намазаны те слова, которые не дают мне покоя, соскальзывают с извилин. И всё же надо, надо вспомнить! Иначе будет упущено наиважнейшее звено в цепи событий. Или я найду промелькнувшую мысль в дебрях своего мозга, или завяжу с сыскной романтикой и пойду, как когда-то, торговать молоком.

Я открыла сумку, достала сигареты «Лолита»; эту пачку я распечатала ещё в Питере на вокзале. Выключила вентилятор, чиркнула зажигалкой, уселась по-турецки на диване и принялась вспоминать недавний разговор с самого начала.

Сразу же после известия о смерти Семёнова я подумала, что подлец получил по заслугам, поплатился за свою измену с молодой и здоровой. За то, что оставил дочерей в горе, даже не дождавшись кончины жены, с которой прожил тридцать пять лет. Кажется, уже теплее… Ага, вот оно!